«Большое видится на расстоянье»

В 2018 году исполняется 100 лет со дня рождения Геннадия Яковлевича ГУСЬКОВА — выдающегося российского ученого, трудившегося над созданием функциональной микроэлектроники для космического приборостроения.

С 1967 года и до конца жизни Геннадий Гуськов был директором и генеральным конструктором зеленоградских НПО «ЭЛАС» и НИИ микроприборов. Гуськов оставил после себя плеяду высококлассных специалистов, занятых в микроэлектронной промышленности Зеленограда.
В нашем городе память о нем бережно хранится, живы люди, знавшие его лично. С теплотой и благодарностью они говорят об этом неординарном человеке.

Родные, вспоминая Геннадия Яковлевича, отмечают его удивительное жизнелюбие и лидерские качества. В любой компании он становился центром внимания, не прилагая к этому усилий. Людей привлекала его энергичность и цельность характера. Близко знавшие его люди отмечают, что Геннадий Яковлевич, несмотря на то что по рождению был человеком простого происхождения, обладал большой проницательностью и тактом, умел найти подход к любому: к ребенку, женщине и высокопоставленному чиновнику. Гуськов сделал себя сам, как губка впитывал в себя знания, постоянно занимался самообразованием. Он прекрасно разбирался в музыке, литературе, был разносторонне развит. Знавшие его так же отмечают его простоту в обращении и неприхотливость. Например, на рыбалке он отказывался от удобств, довольствовался разостланной на земле телогрейкой, он очень любил отдых на природе.

Находясь на пороге смерти, Геннадий Яковлевич прошел последнее в своей жизни обследование МРТ в госпитале Бурденко. После исследования Гуськова интересовало не заключение врачей: он увлеченно обсуждал медицинское оборудование и принцип его работы. В 2002 году Геннадий Яковлевич умер в возрасте 84 лет.

Похоронен ученый рядом с родителями на Новодевичьем кладбище. Сейчас им по праву могут гордиться двое его детей, четыре внука и девять правнуков. В 2013 году в честь конструктора Гуськова был переименован 4-ый Западный проезд в Зеленограде.

В преддверии юбилея хочется вспомнить факты из биографии Геннадия Яковлевича, осветить его профессиональный путь. На личность такого масштаба удобнее смотреть издалека, чтобы увидеть «глыбу» целиком.

Геннадий Яковлевич Гуськов родился в селе Кошибеево Рязанской области, он был единственным ребенком в семье. Вскоре после его рождения семья переехала в подмосковный Звенигород. Позднее семья перебралась в Москву, в район Таганки, где будущий ученый окончил десять классов средней школы. Как рассказывал о себе ранее Гуськов в интервью нашей газете, особой гениальности в школьной учебе он не проявлял и не ставил перед собой далеко идущих карьерных планов.

В 1936 году юноша поступил в МЭИ, но не успел приступить к занятиям, как умер его отец, в возрасте 41 года. Яков Иванович Гуськов работал главным бухгалтером крупного лесоперерабатывающего завода. Его мать, школьная учительница Татьяна Александровна, получала небольшую зарплату, хотя Геннадий Яковлевич приносил домой стипендию, после смерти отца они жили очень скромно.

На втором курсе обучения ему предложили перейти на спецфак. Несмотря на название, секретов там не обнаружилось. Сильный преподавательский состав факультета давал хорошие знания, особенно по радиотехнике. После четвертого курса Гуськов женился, прошел практику на радиозаводе в Замоскворечье и там же устроился на работу. Завод выпускал военную радиотехнику для танков и самолетов. С началом войны все цеха и сотрудников московского оборонного завода эвакуировали в Сарапул, где Геннадий Яковлевич работал простым рабочим.

В 1943 году из института пришел вызов, студентов звали доучиваться. В 1944 году Гуськов закончил обучение в МЭИ и поступил на работу в НИИ-108, где директором был знаменитый Аксель Иванович Берг. Геннадий Яковлевич попал в лабораторию будущего академика Расплетина, где занимались разработками в области радиолокации. Впоследствии он неоднократно упоминал имена Расплетина и Берга, называл их своими учителями.
В 1951 году за совместную работу над проектом наземной артиллерийской станции с Расплетиным и другими соавторами он стал лауреатом Сталинской премии.

С 1955 года институт все больше работал над проектами, связанными с ракетной техникой. Гуськов был задействован в разработке «лунной» и «марсианской» программ.

Еще одной серьезной работой ученого стала разработка радиоуправления для ракет Р7. Процесс был сложный, трудоемкий. Месяцами Гуськов находился на полигонах, наблюдая за испытаниями, которые в конечном итоге прошли успешно.

В январе 1959 года перед учеными поставили задачу запустить ракету на Луну с Земли.
Геннадий Яковлевич упоминал в своем интервью, что первая попытка запуска не удалась, многие шутили на тему судьбы ракеты, которая ушла в космос и стала небесным телом. Сергей Павлович Королев на удивление снисходительно отнесся к такой неудаче. Гуськов отметил, что много лет работал с Королевым, несмотря на его крутой нрав он был тактичным и либеральным, если неудача происходила не из-за халатности, а по причине недостаточного технического опыта.

В 1961 году состоялся запуск в космос Юрия Гагарина. После этого грандиозного события Геннадий Яковлевич Гуськов получил звание Героя Социалистического Труда с записью в наградной книжке: «За запуск в космос первого советского человека и создание ракетной техники».

В 1967 году Гуськов начал руководить научно-исследовательским институтом микроприборов. Через 8 лет на базе НИИ микроприборов и завода «Компонент» было образовано научно-производственное объединение «ЭЛАС», которое возглавил Геннадий Яковлевич.

В 1976 году объединение «ЭЛАС» получило высшую государственную награду — орден Ленина за выдающиеся успехи в практической космонавтике. Геннадий Яковлевич на тот момент разрабатывал системы наблюдения для обороны и бортовой вычислительный комплекс функциональных космических телекоммуникационных систем.

В 1980 году Владимир Степанович Серегин был назначен директором завода «Компонент» и первым заместителем генерального директора «ЭЛАСа» по производству.
Владимир Степанович сравнивает Геннадия Яковлевича с родным отцом, подчеркивая роль, которую сыграл Гуськов в его судьбе.

— Владимир Степанович, вы много лет проработали с Гуськовым. Каким он был человеком и руководителем?

— Он был очень культурным человеком, жестким, справедливым, добродушным. Редко такое встречается, я никогда не слышал от него матерного слова, хотя нам доводилось бывать в разных обстоятельствах. Он многих людей выручал. Его уважали, он дружил с руководителями, был вхож в высокие кабинеты и пользовался этим, если нужно было помочь людям решить важные вопросы.

Он не любил нерешительных и безответственных. Если кому-то что-то поручал, не терпел, когда сотрудник сдавался при первой неудаче и сообщал об этом. Гуськов ценил тех, кто умел упорно трудиться над поставленной задачей. Сам он именно так и поступал.

Однажды для спутника была нужна магнитная головка. Когда он начал общаться с авторитетным институтом, занимающимся магнитными записями, ему сказали, что головку с такими параметрами сделать нельзя. Тогда он нанял на работу двух очень пожилых ученых. Они, в свою очередь, подобрали под себя молодежь и сообща сделали 84-канальную головку, которая отлично работала по заявленным требованиям.

Он разбирался не только в технике, но и в людях, иногда для дела важнее второе. Работники его уважали, любили и даже гордились им.Один его поступок как руководителя потряс меня.
Я никогда не был на Байконуре, Гуськов позвал меня с собой, когда наша аппаратура стояла на спутнике. Прилетели в Ленинск, поужинали в гостинице космонавтов и легли спать, а в 5 часов утра мы на его машине помчались на стартовую площадку. Площадка располагалась в ровной степи, усыпанной алыми маками, она сливалась с горизонтом. Представьте, необыкновенной красоты, сказочный вид: пронзительно голубое небо, алые маки, на стапелях стоит белая, как невеста, покрытая инеем ракета. В ракету заливается горючее с температурой –200 градусов, поэтому летом она покрылась инеем. Впечатление необыкновенное. «Вряд ли еще раз увидишь такое», — сказал мне Гуськов.

На стартовой площадке царил хаос, все переживали. Никто из генералов не хотел подписывать акт приемки из-за замыкания корпуса с землей, это была серьезная неисправность, при которой ракету категорически нельзя было запускать. Гуськов взял сутки на размышление, звонил на завод, выяснял у подчиненных интересующие его детали и принял решение подписать протокол приемки. «Зачем вы это делаете?» — спросил я. А он мне спокойно ответил, что я еще молодой, не до конца осознаю ситуацию. «Генералы ничего не понимают в технике, их больше интересует политика. Если сейчас мы разберем ракету на части и развезем по городам для проверки, никто не выявит неисправности, а с этих генералов полетят погоны, а то и головы», — сказал Гуськов.

Как разработчик он понимал, что все системы тщательно выверены, скорее всего, застывшая капля припоя попала между контактами на печатной плате и замкнула их, при запуске ракеты, от тряски, такая капля должна была вылететь. До запуска оставалось несколько часов, и Геннадий Яковлевич подписал акт приемки, за ним подписали все остальные члены комиссии. Напряжение было колоссальное. Через 5 минут после старта, когда телеметрия показала, что никакой земли с корпусом нет, все закричали и чуть ли не качали его.

— Часто интуиция Геннадия Яковлевича подсказывала верные решения?

— Да. Я с ним много работал и часто был недоволен принимаемыми им решениями. Я как инженер говорил ему прямо в глаза, что то или иное решение неверное, по моему мнению. Он отвечал: «Подожди, пройдет время, ты поймешь, что я прав».

Сейчас с уверенностью могу сказать, что время подтверждало его правоту, хотя изначально я сомневался.

Например, в институте с ним работал Сергей Николаевич Николаенко — доктор технических наук, умнейший человек, главный конструктор по телеметрии. У него награды и ордена тогда уже были, он выполнял много важных задач. Гуськов через некоторое время совместной работы уволил его. На совещании я выступил в защиту Николаенко, сказал, что этот человек очень компетентный, под него составлен ряд задач, такой специалист нам необходим. А Гуськов ответил: «Ты к этому еще придешь, подбирать людей нужно для себя, с кем приятно работать, на кого можно положиться. Если ты говоришь работнику, как делать, а он не спорит, соглашается, но делает по-своему — это неправильно. Даже если он и прав окажется в этот раз, такой работник может подвести. Главный конструктор — я, и он должен руководствоваться моими решениями, за которые я несу ответственность».

— Владимир Степанович, как у Гуськова складывались отношения с коллегами?

— Что касается коллег, был один показательный случай в ресторане. Геннадий Яковлевич со временем наработал огромный профессиональный опыт и в теории, и в технологии производства. Он принимал к себе самых лучших специалистов, которые сильно обогатили его знания, и благодаря им он стал членкором академии наук. Сидим мы за столом в ресторане, отмечаем звание членкора, а он мне говорит, что с 90% присутствующих он переговорил накануне голосования за принятие его в академики. Каждый уверял его, что он поддержит Гуськова. Голосование было тайное, и в итоге все до единого бросили черные шары, что означало «против». Академики ревнивы.

— Геннадий Яковлевич был членом партии по идейным соображениям или его больше занимала наука?

— Он дружил с Баклановым, политика его не особо интересовала. Геннадий Яковлевич был партийный, тогда невозможно было заниматься наукой на таком уровне и не состоять в партии. А решения правительства и партии он сверял со своим личным опытом и кулуарно не боялся высказываться критически. Другие люди остерегались говорить вслух такие вещи, а он не боялся. Он не любил партийные конференции.

— Гуськов упоминал, что работа велась по постановлениям правительства в жестких по срокам условиям. Всегда успевали?

— Был один случай. Многие работали над проектом без выходных. Академик Дмитрий Ильич Козлов конструировал спутник, а мы вешали туда аппаратуру. Козлов был своеобразным человеком, политбюро назначило ему срок сдачи, а мы не успевали. Тогда он вырезал из фанеры таблички с надписью «Аппаратура Гуськова» и поставил их на местах, где должен был стоять наш блок. Комиссия приехала принимать аппарат и увидела фанеру вместо блока. Геннадий Яковлевич жутко обиделся на Козлова за такой поступок. Гуськов отреагировал мгновенно, мы собрали по всем направлениям технологов, разработчиков, создали бригаду из 18 человек и отправили их в Куйбышев. Они сумели исправить ситуацию, и мы уложились в сроки. Без преувеличения можно сказать, что Гуськов всегда выполнял поставленные перед ним задачи.

— Чем увлекался Геннадий Яковлевич в свободное от работы время?

— Увлечением всей его жизни был космос. Он был влюблен в него и умел зажигать эту любовь в других. На досуге Гуськов рыбачил, у него была хорошая оснастка, он ко всему подходил основательно и знал толк в хорошей рыбалке.

Любил играть в большой теннис, меня привлек к этой игре. Я сначала с иронией смотрел на этот вид спорта, но Геннадий Яковлевич, можно сказать, взял на «слабо», предложил мне отбить мяч от стены 5 раз, не роняя его на землю. С первого раза у меня не получилось, и этот факт подстегнул меня к тому, чтобы освоить игру в теннис. Потом я даже создал команду, и мы играли с Геннадием Яковлевичем интересные матчи.

— Он был азартным игроком?

— Нет, я бы так не сказал. Он был очень азартен в работе.

— В годы перестройки НПО «ЭЛАС» распалось. Чем это было вызвано?

— В девяностых годах космическая отрасль перестала развиваться. Наше объединение работало по государственным заказам, а они перестали поступать в эти годы. Мы не могли найти стороннего заказчика, не имели на это право, являясь государственным объединением. Ответственность за огромный штат сотрудников подтолкнула Гуськова к решению разделить «ЭЛАС».

Он предложил мне разложить завод на несколько самостоятельных цехов или даже предприятий. Его институт разделился на 29-30 малых предприятий. Бывшие начальники отделов стали директорами, в их лице город сохранил высококлассных специалистов, которые начали поиск своего пути профессионального развития. Обретение самостоятельности позволило им самим находить коммерческие заказы и оплачивали труд своих сотрудников. После смерти Геннадия Яковлевича в 2002 году постепенно экономическая ситуация начала меняться, и мы пришли к решению создать НПО «ЭЛАС».

Вновь созданный «ЭЛАС» включил в себя не только предприятия, ранее бывшие в составе объединения, в НПО вошли ОАО «Компонент» и ОАО НИИ микроприборов имени Геннадия Яковлевича Гуськова. Президентом НПО «ЭЛАС» стал Владимир Степанович Серегин.

Автор: Ольга Походня, корреспондент "Зеленоград сегодня"