Он выбрал свободу

«Дорогие мои друзья! Знакомые и незнакомые, на Востоке и на Западе, не молчите!!! Поверьте, это разрешается, это не стыдно утешать вдов и сирот, это можно, это не стыдно бороться с несправедливостью и ложью, помогать страждущим, вступаться за униженных и оскорбленных. Поймите, мы живем в одно время, на одном земном шаре. И пусть кто-то продолжает демагогически болтать о невмешательстве в чужие дела - нет на нашей Земле чужих дел, все дела наши!»

Алёна Галич

Зеленоград - город шестидесятников. И молодость многих из нас прошла под песни Александра Галича. Этот человек был не только поэтом и певцом, он был, как сейчас его признали, выдающимся актером, режиссером и сценаристом. По зеленоградскому радио проходила передача, в которой приняла участие дочь Александра Галича - Алена. Приводим некоторые моменты радиобеседы.

А.Галич: - Многие не знают, что мой отец начинал как драматург, сценарист. Он написал сценарии к фильмам «Верные друзья», «Вас вызывает Таймыр», «На семи ветрах», «Бегущая по волнам», «Дайте жалобную книгу» и другие. Он был достаточно известным, поэтому многие недоумевали, как такой известный человек, сценарист, драматург стал диссидентом, как это могло случиться? Очень интересно на это отвечала газета «Неделя», как раз после гибели отца. Статья называлась «Это случилось на радиостанции «Свобода». В ней говорилось, что в 60-е годы, когда нужно было писать сценарии, Галич начал клеветать на советскую власть. Естественно, клеветать на власть значительно проще, чем служить ей. Но я скажу, что это неправда, потому что в 60-е годы мой отец продолжал писать сценарии, по которым впоследствии ставились фильмы. Он писал также и песни, которые звучали и в 70-е годы, но уже тайно. И все равно песни хранились, переписывались и передавались друг другу. И вот как-то я спросила у отца: «Пап, а тебе не обидно за то, что твои песни звучат, а многие даже не знают, что написал их ты?» А он мне говорит: «Дурочка, обидно бывает тогда, когда ты идешь, а тебе в спину тычат и говорят, мол, смотри, смотри, это пошел тот, кто вот такую-то дрянь написал. А когда песня звучит и ее исполняют, то это прекрасно».

Ред.: - Когда Галича исключили из Союза писателей и кинематографистов, когда его имя практически на два десятилетия стало запретным и не упоминалось нигде, даже в справочниках, созданные фильмы не шли, стихи не печатались, что чувствовал в этот период Ваш отец? Ведь прожить нужно было каждое мгновение, минуты, часы - все это время сложилось в десятилетия...
А.Галич: - Это был очень тяжелый период для него. Но отец продолжал писать свои песни, чтобы потом выступать с ними по домам у знакомых. Люди собирались, скидывались и тихонько потом ему в пальто клали конверт с деньгами. Я не могу не вспомнить тех, кто в этот период оказывал ему материальную поддержку. Самый близкий друг папы - академик Лебедев и его жена Алиса Григорьевна. Кстати, эта женщина создала «фонд помощи» исключенным из «Союза» писателям. Она аккуратно каждый месяц отсылала, либо тихонько подкладывала по 100 рублей моему отцу и еще трем писателям - Дудинцеву, Войновичу и Солженицыну. Отец очень переживал, что для него закрыты все двери, что перекрыты все дороги. Его замечательный фильм «Федор Шаляпин» был изъят из фильмотеки и сожжен. Также были изъяты и сожжены записи замечательного концерта в Новосибирске. И только после 1989 года мне удалось кое-что воссоздать. Все это вошло в фильм «Неизвестные запрещенные песенки». Но даже сейчас, когда мой отец реабилитирован, этот фильм показывают либо утром, когда все люди на работе, либо поздно ночью, когда все спят.

Ред.: - А если бы Александр Галич поступился бы своими принципами, взял бы да и написал что-нибудь в духе того времени?
А.Галич: - Он никогда не изменял своим принципам. И если он вступал на какую-нибудь дорогу, то никогда уже не сворачивал. Да, были так называемые доброжелатели - соседи (в нашем доме, в основном, жили литераторы), которые тихо, в тапочках спускались к нам но лестнице, чтобы не дай Бог кто услышал, и советовали отцу написать что-нибудь «в духе», либо извиниться. Но этого не произошло.

Ред.: - А были ли у него настоящие друзья, кто открыто, не боясь, его поддерживал?
А.Галич: - Среди писателей таких людей было мало. Я могу назвать только одного - Юрия Марковича Нагибина. Остальные - в основном молодые поэты, барды. И среди них - Вадим Даланэ, вынужденный впоследствии также эмигрировать. Был еще один человек, политолог - Валерий Петрович Лебедев, теперь он в Америке и, конечно, Андрей Дмитриевич Сахаров и Петр Леонидович Капица. Это они понимали, как тяжело моему отцу, это они приезжали к нему домой, пытаясь как-то поддержать.

Ред.: - В январе 1972 года сразу после исключения Александра Аркадьевича из Союза писателей, он написал открытое письмо в редакцию «Литературной России», адресованное московским писателям и кинематографистам, которое было опубликовано только в 1988 году в «Вечерней Москве». Какова была реакция общества на это письмо?
А.Галич: - Да, тогда в своем открытом письме он написал: «Меня исключили втихомолку, исподтишка. Ни писатели, ни кинематографисты официально не были поставлены в известность. Потому-то я и пишу это письмо, чтобы прекратить слухи, сплетни, туманные советы и соболезнования. Я писал свои песни не из злопыхательства, не из желания выдать белое за черное, не из стремления угодить кому-то на Западе. Я говорил о том, что болит у всех и у каждого, здесь в нашей стране, говорил открыто и резко. Что же мне теперь делать? Но в то время это письмо так никто и не напечатал. А в 1988 году оно было принято как должное.

Ред.: - Как получилось, что он уехал из страны, которую, в общем-то, очень любил?
А.Галич: - В 1973 году мой отец неожиданно получил поддержку из Норвегии. Его пригласили принять участие в работе семинара Академии имени Станиславского в городе Осло. Всего на 3-4 месяца (Александр Галич был учеником, причем последним учеником Константина Сергеевича Станиславского). Но наша страна отказала ему в выезде. Естественно, как это можно было выпустить диссидента? И вот в 1974 году, когда мой отец вновь пошел в МИД с просьбой отпустить его на работу в Норвегию, то ему неожиданно сказали: «Значит так, Александр Аркадьевич, мы даем Вам на сборы ровно семь дней. И, либо Вы выезжаете из страны по израильской визе (тогда практически все, кого выдворяли из страны, выезжали именно по израильской визе), либо вообще едете в другую сторону - на север. И отец был вынужден принять первое предложение. К тому времени он перенес уже три инфаркта.

Ред.: - Фамилия Галич - псевдоним. Настоящая же фамилия Вашего отца - Гинзбург. Почему, зачем ему понадобился псевдоним?
А Галич: - Был такой период, когда шла борьба с космополитами, когда вся еврейская секция Союза писателей практически была уничтожена. Именно тогда и возникла необходимость в псевдониме. Но я хочу сказать, что отец мой воспитывался на Пушкине, мой двоюродный дед - Лев Самойлович Гинзбург был знаменитым пушкинистом, преподавал в Московском Университете (по его книгам и сейчас учатся в Университете), и папа мой рос именно на сказках, стихах Пушкина. И знал только один язык - русский. Его псевдоним родился в 1947 году, созданный из начальных букв фамилии и имени и последних - отчества. Гинзбург Александр Аркадьевич. И этот псевдоним настолько прирос к нему, что даже когда он погиб во Франции, мне дали справку о смерти, где была написана фамилия Галич.

Ред.: — Вы, Алена, вместе со своим отцом пережили самое тяжелое время. Вы на себе испытали, что значит во всеуслышание говорить правду. Сейчас мы живем в другое время. Хочешь - в открытую критикуй Президента, правительство, хочешь - иди к «Белому дому» и митингуй. Скажите, если бы Александр Аркадьевич был жив, как бы он воспринял нашу действительность?
А.Галич - Отец обязательно бы вернулся. Недаром его первый вариант песни «Когда я вернусь» заканчивался словами: «А я обязательно вернусь!»...

Я ВЫБИРАЮ СВОБОДУ

Сердце мое заштопано,
В серой пыли виски.
Но я выбираю Свободу,
И - свистите во все свистки!

И лопается терпенье,
И тысячи три рубак
Вострят, словно финки, перья,
Спускают с цепи собак.

Брест и Унгены заперты,
Дозоры и там, и тут,
И все меня ждут на Западе,
Но только напрасно ждут!

Я выбираю Свободу, -
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю свободу
Быть просто самим собой.

И это моя Свобода,
Нужны ли слова ясней?!
И это моя забота –
Как мне поладить с ней.

Но слаще, чем ваши байки,
Мне гордость моей беды,
Свобода казенной пайки,
Свобода глотка воды.

Я выбираю Свободу,
Я пью с нею нынче на «ты».