ЗЕЛЕНОГРАД НАЧИНАЕТ ВЫПУСКАТЬ ПЕРСОНАЛЬНЫЕ КОМПЬЮТЕРЫ

В течение трех дней, 10-12 апреля 1984 года, совместно заседали Пленум Центрального Комитета КПСС и Верховный Совет СССР. В итоге были приняты «Основные направления реформы общеобразовательной и профессиональной школы». Одним из главных пунктов этого постановления было решение о компьютеризации школьного образования в СССР. 

Зеленоград стал центром этой идеи благодаря хорошо развитой элементной и схемотехнической базе, основанной на собственных технических решениях. 

Параллельно занимались этой проблемой и в Новосибирске (Сибирское отделение Академии наук СССР). Там обучение велось на базе персональных компьютеров «Агат». 

Начало производству отечественных персональных компьютеров (ПК) было положено на «Ангстреме». Здесь разработали первый в стране ПК — «Диалоговый вычислительный комплекс-1» (ДВК-1). Вскоре это направление было выделено из состава научно-производственного объединения (НПО): в феврале 1984 года образовался завод «Квант», целиком ориентированный на производство ПК. Уже самостоятельно «Квант» стал выпускать «персоналки» ДВК-2, ДВК-3, ДВК-4, школьные классы УКНЦ. 

Вспоминает первый директор НИИМП Игорь Букреев, в описываемое время заместитель председателя Госкомитета СССР по информатике и вычислительной технике: «Пришлось вести упорную борьбу за освоение выпуска персональных компьютеров — мы отставали с этим на много лет. Некоторые авторитеты считали: зачем делать ПК, если есть ЭВМ серии ЕС, к которым можно подключать до 300 терминалов? 

Ну а когда министерства «персоналками» все же занялись, то каждый стал их делать для себя, не желая решать эту проблему как единую, государственную. И стали появляться ПК, сделанные по разным отраслевым стандартам, не стыкующиеся ни с международными стандартами, ни друг с другом». 

Для зеленоградцев постановление ЦК КПСС и Совета Министров не было неожиданностью: наоборот, развитие зеленоградской микроэлектроники ускорило это требование времени — компьютеризацию. Поэтому впервые в нашей стране (наряду с Новосибирском) в Зеленограде планируется обучение школьников 9-10-х классов работе на микроЭВМ. 

С этой целью в МИЭТе на кафедрах «Вычислительная математика» и «Вычислительная техника» тогда же, в апреле 1984 года, был организован цикл подготовки (без отрыва от работы) учителей математики, физики, химии, географии, английского языка зеленоградских школ №№609 и 719. 

Обучение проводилось в МИЭТе в специально оборудованном комплектном классе технических средств на базе микроЭВМ «Электроника БК 0010Ш» и ДВК-2МШ. Курс обучения программированию был рассчитан на 30 часов. Первый опыт показал, что методика изучения курса достаточна для подготовки учителей, которые не имели знаний и навыков в данной области. 

И. Букреев: «ДВК? Это опять же была доморощенная модель, ни с какой системой не совместимая. На Западе персональные компьютеры уже продавались миллионами, а у нас все спорили, чья машина лучше». 

Еще одна цитата — из журнала «Сельская молодежь» (№ 7, 1989 г.): «Москвичи — люди, казалось бы, судьбой избалованные, часто в отчаянии от качества машин. Например, в Свердловском районе лишь в 204-й школе установлены импортные компьютеры. В остальных — отечественные. И комиссии удивляются, обнаруживая, что отечественные ДВК в школах района работают… А секрет в том, что районный методист по информатике молодой выпускник МГУ Урнов призвал на помощь своих товарищей по университету. И они занимаются почти непрерывной «реанимацией» техники, именуемой ими не иначе, как «компьютерным металлоломом»». 

В Зеленограде из этого положения нашли такой выход: за каждым школьным компьютерным классом было закреплено одно из подразделений НИИ или завода; они осуществляли шефскую помощь, поддерживая технику в работоспособном состоянии. 

Само слово «компьютер» находилось тогда, как иностранное, под негласным запретом. Его заменяли терминами «ЭВМ», «ЦВМ», «микроЭВМ». А слово «персональный», как противоположное социалистическому «коллективному», если иногда и употреблялось, то с добавлениями, вроде такого («Микропроцессорные средства и системы, № 4, 1986 г.»): «Персональный характер микроЭВМ понимается не столько в плане личной принадлежности, сколько в плане возможности эксплуатировать ее без помощи профессионального программиста, т. е. самостоятельно, персонально». 

Запад внимательно следил за нашими микроэлектронными разработками. Приведем лишь один пример из 1984 года. 

Мартовский номер журнала «Electronics Weekly» за 1984 год сообщал: «Советская микроэлектронная промышленность способна производить 64К динамические ОЗУ (оперативные запоминающие устройства), судя по экспонатам, представленным на ВДНХ… В недавних заявлениях Пентагона указывается, что Советский Союз приобрел… достаточно технологического опыта, чтобы изготавливать микропроцессоры типа 8080 и кристаллы 16К ОЗУ. 

Московские экспонаты демонстрируют, что советские инженеры достаточно компетентны, чтобы освоить любую из основных технологий интегральных схем… но нигде не упоминается, находятся эти изделия в массовом производстве или нет». 

В МИЭТе при ректоре Леониде Николаевиче Преснухине и под руководством Вячеслава Александровича Бархоткина развивалось и до сих пор развивается уникальное в России направление — разработка, проектирование и производство спецкомпьютеров, предназначенных для особых (в основном военных) целей. 

11 марта 1984 года Указом Президиума Верховного Совета СССР МИЭТ был награжден орденом Трудового Красного Знамени за заслуги в создании комплекса вычислительных средств для объектов вооружения, а также за успехи в подготовке высококвалифицированных кадров. 

Конечно, это была награда в первую очередь за разработку уникальных компьютеров военного применения, выполненных в отраслевой лаборатории кафедры МИЭТа под руководством В. А. Бархоткина. А придаточной добавки («…а также за успехи в подготовке») удалось добиться ректору Л. Н. Преснухину. Ради справедливости надо сказать, что в таком молодом возрасте (а институту едва исполнилось 17 лет), да еще при таком малом контингенте студентов ни один институт ранее не получал такого высокого признания за свою учебную деятельность. 

Русские (россияне) соображают лучше всех в мире — таково общепризнанное мнение. Это следствие нашей давней российской установки на обучение. До сих пор в любой абстрактной области россияне — в лидерах. Но… глубинное исследование мира требует технических средств, и они дорожают год от года. 

Лучше всего это понимают сотрудники нашего, зеленоградского, генератора идей — НИИ физических проблем (НИИФП). 

В 1984 году там, в лаборатории Владимира Сергеевича Корсакова, были созданы первые образцы полимерных транзисторов, затем полимерный клей. Долго занимались разновидностью электролюминесценции — электрохемолюминесценцией. (Рассказывать обо всех открытиях НИИФП— от медицины, «Веторона» и сканирующего туннельного микроскопа до криогенных компьютеров — не хватит времени.) 

К 1984 году в НИИФП уловили одну из волн генерального развития технической поддержки исследований — синхротрон. 

Синхротрон — физическая установка, фабрика синхротронного излучения. Эта разновидность рентгеновских лучей так широко применяется, что для нее прижилось специальное название. А возникает это излучение при движении заряженных частиц по кругу (при этом скорость движения частиц близка к скорости света): оно (излучение) отрывается от заворачивающей частицы, как камень срывается из пращи. 

Впервые его применили в 1979 году американские физики из Стэнфорда для исследования кристаллов. Синхротронное излучение может вызвать и флюоресценцию, то есть свечение вещества. Этот процесс позволяет выявлять малейшие количества примесей. Да и вообще излучение работает как микроскоп при исследовании компьютерных чипов и устройств памяти. 

К началу XXI века во всем мире построено более 100 мощных синхротронов, а в 1984 году их количество не достигало и десятка. 

Если посмотреть на синхротрон сверху, то он будет напоминать солнце, каждый луч которого «согревает» отдельную «планету» — лабораторию. В самом деле, на окружности в 115 метров проделаны 37 «отверстий» для анализа и использования излучения. 

Это значит, что на синхротроне можно производить одновременно 37 научных исследований, которые обеспечат существенное продвижение в микромеханике, микробиологии, молекулярной электронике. Биологи получают возможность заснять процесс сокращения мышц и понять его, химики — исследовать фронт горения пламени, материаловеды — исследовать чистоту материалов, устранять примеси. Есть и совсем новые направления, где излучение будет работать не как луч микроскопа, а как резец токарного микростанка или как изготовитель новых лекарств. 

Перед началом строительства развернулись целые баталии: существовало даже мнение, что это атомная бомба, закладываемая под город. 

Нулевой цикл строительства начался на Северной зоне Зеленограда на болоте, в которое было забито несколько тысяч свай, чтобы фундамент не подвергался колебаниям. Сам синхротрон занимает четыре этажа, а общая площадь комплекса составляет 16 тыс. кв. метров. 

Тогда же началось собственно сооружение синхротрона — первоначально денег было много… До 1991 года была сделана вся оболочка — а это около 100 млн долларов, в 1990 году из Новосибирска прибыл первый вагон с начинкой: осталось совсем немного — еще 10% прежней стоимости… Но и этого тогда (надо сказать, в кризисное время) не нашлось (а может быть, специально?). Пришлось сдавать площади гуманитарному институту… 

Еще в 1989 году Борис Ельцин, тогдашний руководитель Госстроя СССР, пытался помочь в строительстве синхротрона: известно его письмо от 15 августа 1989 года с просьбой ускорить строительно-монтажные работы на новом технологическом комплексе. 

Пуск синхротрона все же состоялся, но… в конце 2002 года. 

Один из давних друзей зеленоградских ученых японский профессор Кора мечтает о полноценном сотрудничестве своей фотонной фабрики и НИИ физических проблем. «Японцы умеют хорошо работать, а русские — хорошо соображают», — это его слова. 

Не продаться бы за чечевичную похлебку… 

В оформлении интерьеров библиотеки и клуба МИЭТа приняла участие художник-эмальер Людмила Юрьевна Анненкова; ее произведения из эмали популярны в России и за рубежом. Приведем отрывок из ее воспоминаний. «После демобилизации отец получил квартиру в Зеленограде. Как-то раз он сказал: «Давай я покажу тебе настоящий институт». И повел меня к зданию МИЭТа. Оно мне сразу понравилось, даже показалось, что когда-нибудь я буду здесь учиться. И хотя после восьмого класса я уже решила быть художником и стать студенткой МИЭТа мне не пришлось, но зато здесь — одна из лучших моих монументальных работ. И с театром их я давно дружу… 

Почти сразу я поняла, что монументальным искусством надо заниматься в соответствующем интерьере, и моей мечтой был МИЭТ, архитекторы которого Ф. Новиков и Г. Саевич получили Госпремию. Они были все в титулах, а я и мой напарник Дмитрий Ермолаев тогда даже не вступили в Союз художников. Поэтому разрешение на работу (дело было уже в 1984 году. — И. Б.) пришлось получать персонально у Новикова и Саевича. Мы с Димой сделали лучший проект по МИЭТу… Было очень интересно, хотя мы не всегда находили общий язык, например, с тогдашним ректором МИЭТа… 

Ректором тогда был Преснухин. Я с ходу заявила: «Будем менять светильники!» А там только-только какие-то необыкновенные повесили. «А еще хорошо бы стены вырубить, чтобы панно лучше установить». Он посмотрел на нас и закричал: «Хулиганы!» Потом мы его, конечно, мягко уговорили. И получилась, я считаю, самая удачная работа. Нам удалось в конце концов стопроцентно вписаться в архитектуру — мы сделали роспись, панно и оформили светильники. Эмаль не должна быть огромным леденцом в архитектуре, но оставаться драгоценным вкраплением. 

В МИЭТ я потом еще вернулась, когда позвонил новый директор клуба и предложил завершить оформление. Работали мы с Колей Зыряновым, денег практически не было, все они уходили на материалы. Мы сами делали монтаж, нам помогали ребята из театра» (газета «Московская правда», выпуск «Зеленоградский округ», № 3, июль 1997 г.). 

Рок-группы Зеленограда 

Увлечение рок-музыкой началось в Зеленограде с 1970-х годов. Об этом я уже писал в «Истории Зеленограда. Краткий курс» (1978 год — раздел «Первый рок-музыкант Зеленограда Олег Гиндин и его «Второе рождение», 1983 год — раздел «Первый панк-фестиваль в СССР»). 

Центром был МИЭТ, студенты генерировали идеи местного рок-движения: образовывали группы (они сначала назывались «командами»), сочиняли тексты песен и музыку к ним (а зачастую просто занимались переделкой репертуара зарубежных рок-групп), самодеятельно изобретали электронную начинку музыкальных инструментов (зарубежная аппаратура стоила дорого). 

Каждый крупный НИИ Зеленограда считал престижным иметь у себя молодежный ВИА (вокально-инструментальный ансамбль): это привлекало молодежь на предприятие. Поэтому директор предприятия, председатель профкома всячески поддерживали своих музыкантов — закупали дорогостоящие электроинструменты, выделяли место для репетиций, предоставляли транспорт для поездок. Возникали рок-команды и в школах. 

Общее число зеленоградских рок-групп к 1984 году приближалось к пятидесяти. Самой представительной была рок-группа «Второе рождение» Олега Гиндина. 

Следующей (по авторитету) была группа «Полигон» Александра Якушина. Ее первый состав (до 1983 года): Александр Якушин (вокал), Дмитрий Вершинин (лидер-гитарист), Валерий Ломоносов (гитарист), Андрей Ермачков (бас-гитарист), Рамиль Яхин (клавишник), Игорь Сухоставский (звукорежиссер).  

Из других групп конца 1970-х — начала 1980-х упомянем «Метроном» (самый сильный ВИА в Зеленограде в 1976-77 гг.), «Велосипед», «Волшебник изумрудного города» (образована в 1984 году ушедшим из «Полигона» Дмитрием Вершининым), «Вторжение», «Дельфины», «Дождь», «Инициал», «М-Депо», «Премьера», «Разбуди меня в полночь», «Тяжелый характер», «Фронт», «27 км, далее везде» (Роман Суслов (гитара, вокал) и Михаил Верещагин (бас) из этой группы в 1985 году участвовали в создании известной московской рок-группы «Вежливый отказ»), дуэт Виктора Алексеева, группа Игоря Филатова… 

Фестивали самодеятельности, в которых участвовали и ВИА, проходили в 1970-х гг. в кинотеатре «Эра». Затем, после некоторого перерыва, они возобновились в 1984 году. Тогда состоялись два рок-фестиваля: один — в только что построенном Дворце культуры «Зеленоград», другой — 2 декабря 1984 года — в клубе МИЭТа. 

На фестивале во Дворце культуры отличилась группа «Полигон», которая выступала уже в новом составе: Александр Якушин — вокал, Александр Разбицкий — гитара, Дмитрий Шпилев — бас, Александр Новиков — барабаны, Вагиф Абилов — клавишные, Валерий Ломоносов — гитара, звукооператор, Дмитрий Сангалов — звукооператор, техник. 

Эта группа и была отправлена от Зеленограда на фестиваль в Москву. Так начались выступления группы на всесоюзном уровне: во второй половине 1980-х гг. «Полигон» трижды был лауреатом Всесоюзного фестиваля самодеятельного творчества. 

В 1984 году в столице Монголии Улан-Баторе высадился десант зеленоградских строителей фирмы «Зеленоградстрой». Три года зеленоградец Николай Липатов со своими товарищами строил девятиэтажные сейсмостойкие дома (этих домов наберется на целую улицу!), учил монгольских аратов строительному искусству. 

«В Зеленоград рязанский парнишка приехал в 1968 году после службы в армии. Его приняли в СУ № 138 и сразу же распределили в бригаду Степана Козлова. Бригада строила в это время знаменитый зеленоградский дом — «Флейту». Это был экспериментальный дом… Здесь в бригаде монтажников Николай Липатов прошел отличную школу. Он освоил все смежные профессии. Но не остановился на достигнутом и окончил Всесоюзный строительный техникум. Работал бригадиром, потом, как мы уже рассказали, был наставником монгольских строителей. 

В Зеленограде Николай Липатов строил 9-й, 10-й микрорайоны, встраивал стартовые дома в центральных микрорайонах города» (газета «Панфиловский проспект», № 11, 28 октября 2000 г.). 

12 мая 1984 года в селе Середниково намечалась встреча, посвященная памяти великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Стал съезжаться народ: известные литераторы и просто любители поэзии. Но поскольку мероприятие не было согласовано с высокими властями, то они — власти — по всей дороге от Фирсановки до Середникова поставили наряды милиции, которые воспрепятствовали сбору участников Лермонтовского съезда.